Из книги Алексея Остаева "ЛЕГЕНДЫ, МИФЫ и ПРАВДА о Вселенском храме и о братьях ХАНОВЫХ"

Легенда о знакомстве с С.П. Королёвым

Тогда, в 50-е годы, в Казани, ещё будучи студентом Казанского художественного училища, вроде бы случайно (а бывает ли на свете что-то «случайное»?), Ильдар, попал в Казанский авиационный институт. Там он то ли писал чей-то портрет, то ли оформлял что-то легенды об этом расходятся. Там, в столовой Авиационного института, он познакомился с легендарным конструктором космических кораблей, Сергеем Павловичем Королёвым. Дело, говорят было так: Ильдар пошел в столовую пообедать. Он был студентом, и денег ему, как водится, всегда не хватало. Подсчитав свои капиталы, он купил себе один гарнир – картофельное пюре с подливкой – и чай без сахара. Хлеб тогда стоял на столиках, и его можно было брать сколько угодно – бесплатно (авансовый знак из будущего – строящегося коммунизма). Тут за столик к нему подсел солидный мужчина с подносом еды (это был приехавший в свой институт, где он некогда преподавал С.П. Королёв). Увидев скудную трапезу юноши, сидящего напротив него за столом, мужчина, ни слова не говоря, встал, пошел к раздаче и купил там ещё тарелку борща и большой аппетитный бифштекс с гарниром. Он поставил это изобилие перед Ильдаром и сказал: «На, ешь». Так они познакомились. Королёв, кстати тогда не сказал ему, что он генеральный конструктор космических кораблей, а представился просто преподавателем института. Потом, через много лет, эта встреча отзовётся новыми знакомствами, уже с отрядом космонавтов.
В 1956 году в СССР пришел к власти Никита Сергеевич Хрущёв, и скоро наступил период в нашей истории, который мы называем «оттепелью». Вот, что сам Хрущёв писал про этот период во своих воспоминаниях:
«Слово «оттепель» пустил в ход Илья Эренбург. Он считал, что после смерти Сталина наступила в жизни людей оттепель. Решаясь на приход оттепели и идя на неё сознательно, руководство СССР, в том числе и я, одновременно побаивались её: как бы из-за неё не наступило половодье, которое захлестнёт нас и с которым нам будет трудно справиться. Опасались, что руководство не сумеет справиться со своими функциями и направлять процесс изменений по такому руслу, чтобы оно оставалось советским».
«Половодья», которого боялся Хрущёв, тогда к сожалению, а может быть, и к счастью, не произошло – его, в 1964 году, вовремя сняли с должности и отправили на покой. Наступила эпоха «Застоя», о которой речь пойдёт впереди. Пока по стране победно шествовала «Десталинизация»: сносились памятники Сталину, вымарывались упоминания о нём из исторических книг и учебников, его самого «бессмертного» вынесли из мавзолея на Красной площади и замуровали в стене, в умы интеллигенции проникали миазмы «свободного» Запада. Наряду с Вагнером и Григом, в советскую музыкальную среду стали проникать
«буги-вуги» и «рок-н-ролл». Вместе с Пикассо и Джорджем Браком к нам проникала информация о Сальвадоре Дали и Джексоне Поллоке. Не только Энди Уорхол и Рой Лихтенштейн, но даже Марсель Дюшамп со своим писсуаром стали известны многим и (о ужас!) далеко не всеми были осуждаемы! Появилась даже прослойка в народе, особенно в интеллигентской среде, так называемых «диссидентов», которые «всё знали», «во всём разбирались» и, главное, «знали, как надо»! Про таких пел один из идеологов диссидентства, Александр Галич:
Не бойтесь хвалы, не бойтесь хулы, Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того, Кто скажет: «Я знаю, КАК НАДО!» Кто скажет: «Идите, люди за мной! Я вас научу, КАК НАДО!»
Тогда, в начале 60-х годов, Ильдар переезжает в Москву. Некоторое время он работал дворни- ком, за что получил от местного ЖЭКа крошечную комнатку (не в собственность, разумеется, а лишь в пользование, чтобы было где переночевать). Она ютилась где-то в Таганских переулках, неподалёку от Большой Коммунистической улицы (ныне ул. Александра Солженицына) и Товарищеского переулка, где располагался, да и сейчас располагается, Московский государственный академический художественный институт имени В. И. Сурикова, в который Иль- дар вскоре и поступил, а закончил его в 1968 году.

Легенда

о Товарищеском переулке

Уже мало кто помнит историю Товарищеского переулка на Таганке. Он всегда пользовался у москвичей дурной славой, и до революции он сперва так и назывался: Чёртов переулок, но там жили старообрядцы, для которых это «чёрное» слово было
не произносимым, табуированным, и они долго добивались его переименования. Наконец московские власти снизошли к их мольбам, и он стал называться более благозвучно — Дурной переулок. А в 1919 году большевики переименовали его в Товарищеский. В этом можно узреть некую большевистскую мистическую преемственность, и даже логику: чёрт – дурной
– товарищ.
В 1958 году в этом переулке находилась редакция журнала «Наука и религия», основанного самим Н.С. Хрущёвым, который обещал «показать по телевизору последнего попа». Про этот журнал академик Пётр Леонидович Капица хорошо как-то сказал: «Занятный журнал, только вот нет в нём ни науки, ни религии».
Как раз в эту эпоху там жил и учился Ильдар, который время от времени заглядывал в редакцию. Обитатели Таганки 60-х годов неоднократно могли наблюдать, как молодой улыбчивый татарский юноша, отставив летом метлу, а зимою лопату, шел босиком по снегу, чтобы купить свежий номер журнала. Потом по внимательном прочтении, если не сказать изучении, эти журналы ложились стопкой у Иль-
дара в каморке поверх дорогих альбомов по искусству, и уже зачитанных до дыр «самиздатских» книг по йоге, буддизму, кришнаизму и другим многоразличным восточным духовным практикам. А ведь в те времена, даже в эпоху «оттепели», за «самиздат» можно было получить до 7 лет лагерей.
Правда, с 80-х годов, в эпоху «гласности», журнал этот перестал быть воинствующе-атеистическим, статьи в нём сделались более глубокими и содержательными, а оформление более утонченным и ярким. Вследствие этого, тиражи журнала тогда резко выросли и достигли миллиона экземпляров.
ушло множество сотрудников, исповедующих атеистические убеждения. Но накануне «Перестройки», интерес общества к духовным исканиям упал, а вместе с ним упали и тиражи журнала. Тем не менее журнал существует и поныне, и, по словам его главного редактора О. Т. Брушлинской: «Сегодня в новых условиях, журнал старается развивать межконфессиональный диалог (подчёркнуто мною
— А.О.). Отвечая на духовные запросы общества, журнал обращается и к «вечным» темам: смысл жизни и смерти, тайны бытия, загадки космоса и т.п. Большое место в журнале занимают матери- алы о традиционных в России религиях — православии, исламе и буддизме».


То ли этот дух экуменического диалога, витавший в стенах редакции, повлиял на Ильдара, то ли наоборот, Ильдар своей мощной неиссякаемой духовной энергией повлиял на позиции работни- ков журнала, то ли, как однажды сказал Поль Маккартни в ответ на упрёк в плагиате: «Идеи витают в воздухе!», но так или иначе идея мiрового духовного единства проникла во многие умы, формальные и неформальные сообщества людей и их учреждения.

СУРИКОВСКИЙ ИНСТИТУТ

В Суриковском институте Ильдар учился во второй половине 60-х годов. Там ему довелось учиться у многих мастеров раннего свободного довоенного советского искусства. Некоторое время он учился у самого Дейнеки, печать стиля и вкуса которого лежит на многих живописных работах Ильдара.
В 1964 году ректором Суриковского института стал знаменитый скульптор Николай Васильевич Томский. Он был символом советского монументализма, и многие считают его исключительно творцом всесоюзной монументальной ленинианы. Одна- ко кроме портретов, скульптур и памятников вождя мiровой революции, Томский создал несчетное множество скульптур советских государственных деятелей, видных военачальников и просто советских тружеников — гегемонов революции — пролетариев. Его произведения были образцом соцреалистического стиля, как бы каноном, обязательным для подражания. Однако как раз в 60-е годы, во времена обучения Ильдара в Суриковском институте, там под железобетонным фундаментом соцреалистической пролетарской эстетики, как шампиньоны из под асфальта, уже глухо раздавались глубинные тек- тонические шевеления будущих авангардных формальных прорывов.

«СУРОВЫЙ СТИЛЬ»

в советском искусстве

В шестидесятые годы в советском искусстве воцарился так называемый «суровый стиль». Тогда сталинская трафаретная плакатность образов в социалистическом искусстве стала сменяться хрущевской пламенностью, перемешанной с просочившимся с загнивающего, но всё ещё до конца не загнившего Запада, гуманизмом. Целая плеяда молодых советских художников писала яркие полотна на производственно-социалистические и бытовые темы. В них сквозь крупно закомпонованные монументальные фигуры и плакатные лики персонажей светился неиссякаемый романтизм и даже какая-то исподволь светящаяся человечность. Наиболее яр- кими представителями этого стиля были Николай Андронов, Виктор Попков, Павел Никонов, братья Смолины и чуть более старший их товарищ Гелий Коржев. Надо заметить, что картины многих художников «сурового стиля», за исключением, может быть Коржева, написаны так, что неискушенному зрителю может показаться, что их писал один человек. На всех них далёкими отблесками лежат живописные метки великих художников постимпрессионизма Гогена и Ван-Гога, Пикассо и Джорджа Брака, а так же русских: Петрова-Водкина, Зинаиды Серебряковой, Филонова, Фешина и других великих
живописцев, альбомы которых стояли на полках мастерских едва ли не каждого «суровостильника».
Не избежал формального влияния «сурового стиля» тогда и Ильдар. Но у него это был другой, особенный «суровый стиль». Если персонажи таких


«суровостильцев», как Андронов и Никонов ездили по необъятной советской земле от Балтики до Мага- дана, от южных морей до крайнего Севера, то герои ильдаровых полотен были устремлены вверх, ввысь, выспрь… не по земле, а на небо, в космос. Если труженики советских «суровостильцев» прокладывали дороги, наводили мосты через великие сибирские реки, ловили рыбу на Каспии, в северных и дальневосточных морях, то Герои Ильдара если и прокладывали мост, то от этой жизни к будущей, космической, если и ловили рыбу то не треску или сельдь, а совсем другую рыбу, называемую ИХТИС Ἰησοῦς Χριστός, Θεοῦ Υἱός, Σωτήρ (Иисус Христос Божий Сын Спаситель)

Автопортрет

пробегают по клавиатуре… У Ильдара же (а ведь он тоже композитор и тоже писал музыку) в сознании не ноты и не аккорды. Там звучит музыка сфер. Ильдар изображен на фоне своей же картины на которой, словно из небесного облака выявляется воздетый к небу некий экстатический лик. У него сжатые в страдании кулаки, но и к нему уже простерта свыше, из небесных сфер, спасающая длань летящего на помощь небесного духа. Он весь пронизан лучами небесного света.
На рояле, за спиной у Караева тоненькая вытянутая горизонтально то ли брошюра, то ли нотная тетрадь с алым обрезом, за спиной у Ильдара некий ящичек так же с прямоугольной пурпурной полосой и сосуд со стоящими в нём, как солдаты, прямо таки торчащими к небу, тремя кистями.

Полотна «Сурового стиля» Ильдара существенно отличаются от картин его коллег по цеху, писавших на темы социалистического строительства и народного быта. Темы Ильдара не мелкие, не бытовые — они мiрового даже космического масштаба. География «суровостильников» 60-х годов широка! Она простирается от Балтийского до Охотского моря, от южных широт до северного полюса, но география (а правильнее было бы сказать — космография) картин Ильдара неизмеримо шире. Она простирается от Полярной звезды до Южного Креста, от Млечного Пути до туманности Андромеды. При этом у него на полотнах нет ни ракет, ни космических кораблей — космос у него проявляется прямо в нём, в его голове, в мозгу, в его сердце. Его не волновали проблемы границ, установленных законами физики. Perpetuum mobile его фантазий работал и без них, вопреки им. Как говорится «Где Дух дышит, побеждается естества чин». И обратите внимание, что некоторые свои монументальные полотна Ильдар написал ещё будучи совсем молодым человеком до поступления в Суриковский институт.

Поступать же Ильдар собирался в советский ВУЗ (других тогда не было), а Суриковка была, что ни на есть идеологическим ВУЗом, и, волей-неволей, Ильдару приходилось отражать запросы «идеологического сектора», и исполнять (с лёгкой руки Маяковского) так называемый «Социальный Заказ».
Многие его картины 60-х годов, пронизаны революционным пафосом, но и в них земные и без того грандиозные события поднимаются до высот вселенского символа. Взять хотя бы триптих Ильда- ра, написанный в 1962 году, перед самым его посту- плением в Суриковский институт, и названный им совсем уж эзотерически — «Инь и Ян».
Слева, гризайлем изображенная убитая горем семья. Мать оплакивает своего погибшего, оче- видно, в революционном столкновении сына. Над ними жена убитого с ребёночком на руках, рядом ещё один... Глаза её округлены в недоуменьи и ужасе. Она не понимает, что происходит, для чего им всё это... за что? Очевидно, что это — Инь — извечная женская доля — терять и страдать.
Далее, в центральной части триптиха, муж- ской удел — сиречь Ян — вечная доля сражаться,
погибать, но и побеждать. Впереди мятежной тол пы, почти почти обнаженный, как античный герой, предводитель восставших. В руке его красное знамя, впрочем, почти исчезающее за пределы картины. В руках у восставших оружие, но у Ильдара не любив шего ничего военного, эти винтовки выглядят просто тонкими чёрными палочками. Они лишь чуть расширены и покоричневевшие в районе приклада.
Справа очевидно результат их борьбы — некое светлое будущее. Круговорот Инь и Ян завершился. Семья за трапезой, согбенные труженики, трудятся на чьих-то плантациях. Фигура жены-матери с ребеночком на руках величественно монументальна. Она заполняет почти всё пространство картины, возвышаясь от скромной скатёрки, рас- стеленной прямо на голой земле, со стоящей на ней скромной трапезой, и почти что до самого неба. Голова её чуть ли не на уровне солнца. В ногах у неё сидит её муж.
Он протягивает ребёнку некий сферический фрукт, взятый с тарелки. На тарелке еще три таких фрукта — они поразительно похожи на знак
«Знамени мира» — Либра или Триратна, который пустил в обиход Николай Рерих, говоривший о нём:
«Этот космический символ имеет огромную древность и встречается во всем мире, потому не может быть ограничен какой-либо сектой, религией или традицией, ибо он представляет эволюцию сознания во всех ее фазах».
Этот знак стал символом Пакта Рериха, кото рый был подписан в Вашингтоне 15 апреля 1935 года, представителями двадцати одной страны Северной и Южной Америки, и является международным договором о защите Культуры от невежества войны. 3 сентября 1948 года этот Пакт одобрило правительство Индии.

Никколо ПАГАНИНИ

Монументальная картина Ильдара Ханова «Паганини», как и большинство картин художника такого масштаба, как Ильдар, внушительных размеров, почти три метра в высоту. Однако в ширину она чуть меньше метра. Таким образом, она потянута ввысь, словно написана для украшения готического собора. Своими вытянутыми пропорциями, страстными изгибами изломманной в экстазе фигуры маэстро она вызывает из памяти картины Эль Греко. Особенно мятущаяся в экстазе у ног великого музыканта толпа слушателей создаёт впечатление, будто они вырвались из картин великого испанского грека и через пространство и время вселились в картину Ильдара.
Тут мiровая загадка: Самым лучшим скрипачом в мiре считается человек, игру которого не слышал никто из наших современников. Я как-то высказал эту мысль Ильдару, на что он мне совершенно серьёзно ответил: «Я слышал, как он играет!». Тогда я его с усмешкой спросил: «Ты что, путешествовал в прошлое?». Он мне ответил: «Нет, это он путешествует в будущее... — потом помолчав добавил: — его музыка — это музыка космоса... музыка сфер».
Интересны в картине «Паганини» (как впрочем и во всём творчестве Ильдара) — детали. Смычок музыканта не касается струн — он, словно щуп или антенна, касается неба, светящегося через округлое (Сефира? — А.О.) окошко, к которому возносится всё: и готические арки, и спиритуалистически вибрирующий силуэт Паганини, и взгляды слушателей и зрителей.

Лениниана Ильдара Ханова

Конечно же в идеологическом Суриковском институте отработать тему Вождя мiрового пролетариата, В.И. Ленина, было обязательно. Лениниана — это была своего рода присяга, клятва на верность «родной» идеологии. Но и здесь Ильдар остаётся самим собою. Даже в Лениниане он верен себе не только в формальном, но и в идейном смысле.
В, написанной на первом курсе института, картине «Ленин и рабочие. Разъяснение простых вещей» лик Вождя в левом верхнем углу кар- тины там, откуда начинается письмо. К нему устремлены головы пятерых рабочих. Они явно представляют разные этнические группы, но их роднит их социальное положение и одна общая цель — «Светлое будущее всего человечества». Число пять для коммунистов священно: весь мiр пять частей света, пять лучей у пятиконечной звезды. Чем ближе рабочие к Ленину, тем они теснее и ближе друг к другу. Лица их, не обезображенные интеллектом, сосредоточены и внимательны. Они искренне пытаются разобраться в «простых вещах», которые им истолковывает Ленин.
В Картине «Аппассионата» рояль, у которого сидит Ленин и внимает взрывным аккордам Бетховена, мне лично напоминает разинутую пасть Левиафана или же мифического Крокодила, извергающую огненные сполохи. Ещё здесь замечательны ладони Ленина. Они огромны, как у рабочего человека! Наш преподаватель рисунка в Строгановке, когда мы рисовали задание: «фигура рабочего в спецодежде» как-то сказал одному из    студентов: «Ты что нарисовал ему такие маленькие ладошки? У рабочего человека кулак должен быть больше, чем голова... в два раза!»

1965 г. Выставка в спортзале Суриковского института

В 1965 году, студентом, Ильдар представил выставку своих картин в спортивном зале Суриковского института. Титанические персонажи его произведений сильно выделялись на фоне других учени- ческих работ Там были представлены два его монументальные полотна: «Хиросима I» и «Хиросима II».
Атомная бомбардировка густонаселённого японского города Хиросимы, седьмого по населению город в Японии, совершенная Соединёнными штатами Америки, 6 августа 1945 года, произошла, уже после окончания Второй мировой войны и подписания фашистской Германией полной и безоговорочной капитуляции. Через три дня после этого, 9 августа 1945 года, американская военщина разбомбила второй японский город – Нагасаки. Одновременно погибли десятки тысяч людей. Это были, с военной точки зрения, совершенно бессмысленные, а с мо- рально-этической точки зрения – террористические, действия. Несомненно, это было сделано американцами не для того, чтобы устрашить Японию, она тогда уже была готова капитулировать и до подписания ею капитуляции, даже без атомных бомбардировок, оставались считанные дни. Это было рассчитано на Россию, чтобы устрашить нас. Именно Советскому Союзу Америка хотела показать, кто в мiре хозяин.
Следует заметить, что за это преступление США до сих пор не принесли даже извинения Японии.
Размером примерно 3х1,5 метра эти полотна производили потрясающее впечатление. Это было не просто иллюстрация исторической трагедии, это были символы, образы, знамения, доведённые Ильдаром до планетарного, космического масштаба. На этих картинах нет изображения ни «атомного гриба», ни изображений домов, руин и пожаров. Здесь только люди, сцепившиеся, слитые, сплавленные в единый комок, в единую огненную гору, вызывающие в памяти видения Апокалипсиса: «Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела» (Откр. 8:7).
«Хиросима I» – это как бы земная, связанная с преисподней композиция. Из красно синего (часто используемый в мiровом искусстве инфернальный колорит), словно небесные фейерверки, вырывают-
ся тела, переходящие в мiр иной. «Хиросима II» – это нечто иное. В ней нет ничего земного, нет ни земли не воды, только воздух огонь и свет – всё небесное, потустороннее. Здесь, сплавленные в единую массу тела, просвещены словно фаворским светом в золотом колорите витают в бесконечном пространстве. Вокруг них светящиеся небесные сферы, в которых угадываются другие, неведомые нам мiры.
Интересно обратить внимание ещё и на то, что, как в этих двух «Хиросимах» так и во многих других картинах и скульптурах Ильдара персонажи часто объединены, как бы сплавлены, слиты в один организм. Несмотря на отшельнический образ жизни, Ильдар ни в коем случае не был индивидуалистом. Для него человек – это прежде всего социальное, общественное существо. Человек, к какой бы он расе, национальности или религии ни принадлежал,
–              он всегда часть некоего общества. У мусульман это – умма, у христиан – церковь или секта, у евреев
–              кагал, у язычников – племя, народ, у эзотериков – эгрегор. Люди, их тела, души, духи объединены в не- кие сферы, круги общения, и некоторые индивидуумы выходят за пределы этого круга для того, чтобы иметь возможность взглянуть на эту сферу извне и показать её нам, находящимся в ином круге. В христианстве монахи-отшельники, удаляясь от мира, вовсе не покидают сей мiр, а молятся за него, являясь как бы ходатаями за живущих в мiре людей перед Всевышним. В исламе – это захиды, отказавшиеся от земных удовольствий, ради обитателей уммы. В буддизме – Бодхисаттва, отказывается от высшей цели буддиста – нирваны, и возвращается в этот мир, что- бы помочь спастись остальным людям.
Почему я сказал, что «эти полотна производили потрясающее впечатление» в прошедшем времени? Дело всё в том, что впоследствии они и ещё некоторые другие сгорели в пожаре, причина которого так и осталась невыясненной. Вообще пожары в жизни Ильдара и после его смерти случались неоднократно. В чём, на мой взгляд, глубинная их причина?
Я не раз уже высказывал мысль, что сильные, напитанные внутренней энергией художественные произведения и места, где они установлены, притягивают энергию извне. В какой-то момент эти две вибрации могут попасть в резонанс, и тогда происходит беда: гроза, вопреки прогнозам метеорологов, удар молнии, пожар, землетрясения, или какие-то другие стихийные бедствия, которые мы, не видя их глубинных причин называем естественными или случайными. На самом же деле, они зачастую бывают искусственными, то есть, вызванными действия- ми людей, не сумевшими (или не захотевшими) по- пасть в резонанс с добрыми силами и вступившими в альянс со злом.
Смерть для Ильдара, даже такая страшная, смерть, как в огне ядерного взрыва, представляет со- бой не окончательную гибель, а переход, перерождение в будущую светлую жизнь, подобную той, что он видел в видении, которое пережил в детстве.

Интересна композиция картины «Похороны татарского рабочего».

В черно-синий силуэт толпы провожающих в последний путь товарища, словно некий ключ, отмыкающий белый невидимый мiр, вставлен силуэт усопшего, как бы отправляющегося в путь по некоему лабиринту, у которого нет ни конца ни начала. Сверху видна узкая полоска закатного неба. Судя по покрытым головам изображенных на картине мужчин, проводы происходят по исламскому обряду. У мужчин кулаки сжаты, челюсти стиснуты, лица напряжены. В правом, верхнем углу, за тёмным штакетником, стоит группа женщин, сочувственно склонившихся головами к одной из них, матери с ребёнком, очевидно, супруге усопшего. Судя по тому, что лицо отошедшего молодое, а на руках его супруги младенец, очевидно, что кончина его безвременна. На лицах провожающих не скорбь, но и не гнев, а скорее протест против смерти, как таковой. Можно воспринимать это полотно различно и
толковать по-разному, но ясно одно, что в чёрно-синей массе сего грустного, подчас трагичного бытия есть узкий, извилистый светлый путь, и умерший человек находится не в начале и не в конце, а в сере- дине этого светлого пути.

Ильдар вообще о смерти говорил редко, но если всё же разговор о ней заходил, он со своей неизменной улыбкой говорил примерно такое: «Смерть
— это не конец, это — начало, переход к чему-то новому. Это будет нечто такое, чего нам сейчас не почувствовать и не понять, и надо прожить эту нашу жизнь так, чтобы оно было лучше того, что происходит сейчас». Вообще при всём трагизме и кажущейся безысходности его сюжетов, Ильдар был неисправимый оптимист. Он верил в светлое будущее, каким бы то оно ни было. В нём всегда горел неизбывный лозунг «шестидесятничества», гласящий «Per aspera ad astra» — через тернии к звёздам.

Сикейрос в Суриковском институте

В 1965 году, в Москву приехал великий мексиканский художник, коммунист, Давид Альфаро Сикейрос получать Ленинскую премию, которую советское руководство вручило ему за выдающиеся заслуги в искусстве и активную политическую деятельность.
Как раз в это время, в спортзале Суриковского института, проходила выставка студенческих работ, на которую Судьба ли, Господь Бог или некая Высшая Сила (как кому будет угодно считать) занес- ла в Суриковку знаменитого мексиканского монументалиста.
У Ильдара уже тогда были написаны «Инь Ян», «Паганини» его «Лениниана» и ещё несколько монументальных картин. Они произвели на Сикейроса такое сильное впечатление, что он пожелал познакомиться с автором.
Руководство института предоставило Сикейросу своего студента. Они разговорились, и Ильдар пригласил Давида к себе в мастерскую. Сикейрос принял приглашение Ильдара, прийти к нему в мастерскую, что было для партийного руководства Суриковского института, министерства Культуры и КГБ неприятной неожиданностью, но власти не стали препятствовать иностранцу, да ещё и лауреату Ленинской премии посетить своего коллегу. Придя в мастерскую Ильдара, Сикейрос, посмотрел другие его работы и был так впечатлён, что сказал ему буквально следующее: «Ильдар, тебе надо бежать отсюда, иначе тебя здесь задавят!». Сикейрос снова завёл разговор о том, что делает эскизы росписей для штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке, и он предложил Ильдару исполнять их в натуре вместе с ним.
Впоследствии Сикейрос выхлопотал официальное приглашение Ильдару от Американских властей, но тогдашняя министр культуры, Фурцева, по- смотрев репродукции и фотографии картин Эльдара заявила, что хотя у Ханова много работ на революционные темы, но всё же у него неправильное пони- мание смысла революции. «Революция – это стремление к светлому будущему, а у Ханова революция – это огонь, боль, страдания и смерть!», — сказала она, и КГБ не дал Ильдару возможность выехать за границу.
Потом целительские связи Ильдара с правительственными верхами всё же сделали его выездным, но только не в направление Запада, а на Восток — в Тибет и Индию. Ему до конца жизни Советского Союза так и не разрешили выехать в западном на- правлении, хотя его, кроме Сикейроса, приглашали к себе в гости «два Пабло»: Пабло Пикассо и Пабло Неруда.
Однако это вполне можно было считать и проявлением некоего Высшего Промысла, который так или иначе управляет всем, в том числе и атеистическими властями, зачастую, вопреки воле последних. Вопреки воле советских властей, на земле тогда ещё Советской Татарии, в её энергетических точках Силы должны были быть установлены монументальные скульптуры, которые многие считали абстрактными. Но они заставляли власти города,
всё его атеистическое население Набережных Челнов и страны в целом получать некий заряд духовной энергии и чувствовать, если не осознавать, что кроме серых параллелепипедов - человейников, в которых они обитали, кроме унылого и монотонного труда за конвейером, существует иной, некий высший мир, к которому каждому человеку рано или поздно надлежит прикоснуться

В советское время, как мы проходили в школе, частной собственности в Советском Союзе вообще не было – она попросту была ликвидирована. Тогда в стране были всего три вида собственности: общественная (читай: государственная), коллективная (колхозы, кооперативы) и ещё была личная собственность т.е. предметы быта и личные вещи граждан: трусы, часы, ботинки, чашки, ложки и тому подобная мелочь.
Общественная и коллективная собственность была передана народу в пользование в основном для решения производственных задач и называлась «общенародной», хотя по сути, она таковой не была. Ею владела и распоряжалась партийная и государственная номенклатура. Тем не менее она наивно воспринималась народом как своя собственная, как говорилось: «Всё вокруг народное – всё вокруг моё».

В одном из своих интервью Ильдар сказал про свою работу в советские времена: «В то время и легко было работать, и трудно. Легко потому, что было огромное количество бетона, кирпича, металла неучтённого... Было много друзей, которые поддерживали меня… и ещё моя способность лечить людей помогала. Я мог лечить директоров завода, Председателей горкомов партии. Конечно они моими друзьями становились и, как могли, помогали мне потому, что такого, как я, шизофреника больше в городе не было, который хотел превратить город в какой-то фантастический город-сад…».

После смерти Сталина, в хрущёвские, а в осо- бенности в «благодушные» брежневские времена с предприятий и строек все всё тащили, несли или, попросту сказать, крали. Но это не считалось у людей воровством. Украсть у соседа козу, велосипед было, конечно, делом худым, недостойным и даже позорным, в народе это осуждалось, но вот вынести со стройки пару другую мешков цемента или полсотни штук кирпича – это было занятие естественное и даже почётное. Другое дело, что большинство «несунов» несли добытое к себе в квартиру, в дом, на дачу, а Ильдар всё своё собственное и всё добытое с помощью своих высокопоставленных пациентов вкладывал в возведение своих монументальных произведений. В частности в строительство Вселенского храма, о чём речь пойдёт в своём месте, он вложил все свои средства.
Интересно заметить, что все свои монументальные скульптуры Ильдар соорудил как раз во времена «Застоя». Когда же началась «Перестройка», грянул капитализм и рыночные отношения, Ильдар пришел к одному из бывших своих «спонсоров», которого в своё время излечил от болезни, перед которой опустили руки врачи, Ильдар попросил у него материалы на очередную скульптуру, на что тот со вздохом ответил: «Всё, Ильдар, социализм закончился, наступил капитализм. Теперь за всё надо платить наличными и сполна».

ВСЕЛЕНСКИЙ ХРАМ

Барлык диннәр гыйбәдәтханәсе, Barlıq dinnәr ğibәdәtxәnәse

ЗАМЫСЕЛ ВСЕЛЕНСКОГО ХРАМА

Замысел построить «Вселенский храм» возник у Ильдара очень давно. Ещё в юности он делал фантазийные наброски некоего космического сооружения, утверждённого на земле и досязающего до небес. Эскизы эти напоминали и Вавилонскую башню, и космические корабли инопланетян, и многокупольные храмы-соборы неведомого, внеземного культа. С годами прожекты эти делались более конкретными, обретали пластику, форму и цвет, воплощались в эскизы, проекты, макеты…
Иногда Вселенский храм называют «Храмом всех религий». Сам Ильдар никогда его так называл,
но, когда слышал это наименование, будучи челове ком деликатным, не протестовал, а всегда уточнял:
«Я уважаю все веры, все исповедания Единого Бога, но я далёк от мысли слить все религии воедино и сделать из них какую-то одну. Это было бы неуважение ко всем религиям. Каждая религия особенна, уникальна, как уникален каждый человек, каждая личность. Каждый человек должен исповедовать ту веру, к которой его призвал Господь, но при этом люди должны жить в мире, согласии и взаимоуважении друг ко другу».
То же смое говорила и Елена Рерих, супруга духовного предтечи Ильдара, Николая Константиновича Рериха: «Ведь духовное единение есть, прежде всего, допущение множества и разнообразия ступеней сознания, но не навязывание своей. Желание какого-то «примирения» есть уже такое нанично подбирающей свои соседства. Потому примем выражение жизни во всем её многообразии, ибо истинно в этом вся мощь и красота. Потому то, что ближе нашему сердцу, и есть наша настоящая ступень. Придёт время, и дух наш укажет следу ющую. Потому примите совет – не стремитесь к насильственному примирению, но в благостном допущении искренно следуйте тому, что Вам ближе».
Поэтому Вселенский храм с самого начала представлялся не единым сооружением под одной крышей, а как бы многокупольным собором. Это был своего рода лес из разнообразных «Дерев Жизни», утвержденных на едином фундаменте или, лучше сказать, в едином ансамбле.
Ильдар рассказывал: «...На одной из моих с множеством куполов и широкой лестницей, спускающейся к Волге.
Выслушав мой рассказ, Святослав Николаевич согласился с выбором места строительства храма на Услонской горе и, взяв бумагу и фломастер, предложил мне вместе с ним проработать детали проекта. Несмотря на то, что Святос- лав Николаевич был очень ограничен во времени, мы так увлеклись проектом, что не заметили, как стало темнеть. У нас рождались все новые и новые идеи. Образ храма менялся на глазах, приобретая монументально-эпические формы. Вот уже вокруг храма стал вырастать фантастический город. К нему рукой со стороны адмиралтейской слободы протянулся мост, соединяющий прошлое и будущее новой Казани...».
С институтской скамьи Ильдар не раз говорил:
«Образ этого храма снится мне постоянно,сделанные мною эскизы. В основном одобрив проект, Рерих сказал, что это грандиозная идея, и она потребуется много времени и средств для ее реализации. Первоначально место для строительства Храма я выбрал на противоположном берегу Волги на вершине горы Верхнего Услона, из- дали напоминающей Дремлющего слона, над небом которого, как вестники внеземных цивилизаций внезапно то появлялись, то исчезали таинственные летающие объекты. Из-за этого гора, испещренная оврагами и пластами каменных катакомб, казалась особенно загадочной. Именно с той стороны Волги, как из Шамбалы моего детства, небо открывало свои врата для выхода в далекие пространства вселенной. А сама гора, меняя ауру своего излучения, являлась для меня источником творческого вдохновения. Именно здесь на самой вершине я изобразил храм всех культур и религий,
Один из первоначальных набросков храма, сделанный просто фломстером

нить. Я должен дать отчет перед Господом».
Так случилось, что не только с самого нача- ла строительства, но и с самых истоков формирова- ния замысла Храма, какзалось, ему препяствовали все силы, правящие мiром, лежащем во зле и грехе. Начальники, невежественные обыватели, «добро- желатели», желающие устроить всё по-своему – все стремились, если не воспрепятствовать, то как-то воздействовать на проектирование и строительство, Храма что-то в нё изменить, внести что-то своё, как- то всё переиначить по-своему.
Однако Тот, Кто побудил Ильдара к строи- тельству этого Храма, Тот же, кто научил человека молитве, центральной сутью которой были слова:
«... да будет воля Твоя...» устроил всё так, что всё происходило по Его воле. Поэтому, никакая из внеш- них, мiрских сил не смогла не только остановить его строительство, но даже воспрепятствовать ему.


Именно поэтому, проектирование и строительство Храма шло и продолжатся не по классической схеме: замысел > проект > сбор средств > начало строительства и т.д., а сё происходило как бы случайно, спонтанно, не по постой человеческой воле, а по некоему Высшему Плану. Именно поэтому кажется удивительным и неимоверным то, как сила- ми и средствами, казалось бы одного вовсе не бога- того и внешне неказистого человека, выстроилось такое грандиозное сооружение, как этот Казанский Вселенский храм.

В 1968 году Ильдар стал членом Союза художников СССР и получил от Московского Союза Художников мастерскую. Это был весь первый этаж небольшого двухэтажного домика в Печатниковом переулке, примерно 10х30 метров площадью. Все окна в этой мастерской Ильдар тщательно заколотил изнутри фанерными щитами, а снаружи закрыл глухими ставнями так, что ни один лучик дневного света не проходил снаружи внутрь днём, ни изнутри наружу ночью. Это был замкнутый в себе обо- собленный мир со своей внутренней атмосферой и энергетикой. По стенам мастерской были развешены монументальные ильдаровы картины: «Хиросима»,
«Рождение мiра» и другие… Посреди мастерской стоял огромный по площади стол метров, наверное, в три в ширину и метров в пять в длину на котором можно было расстилать монументальные полотна. Сейчас от этой мастерской, что называется, не осталось камня на камне. В десятых годах этот домик снесли, и на его месте сейчас красуется «собянинский» дворик с мощёными плиткой дорожками, газонами и клумбочками. А ведь в этой мастерской в гостях у Ильдара бывали: Владимир Высоцкий, Юрий Любимов, Анатолий Зверев, Святослав Рерих и даже сам Давид Альфаро Сикейрос – великий мексиканский художник-монументалист.
В 80-х годах когда Ильдар работал в набереж- ных челнах над скульптурным циклом на Бульваре Энтузиастов, мастерской в Печатниковом переулке

пользовался брат Ильдара, Ильгиз. Там он развернул сначала «заводик» по проектированию паникадил для Церкви, люстр для общественных учреждений Казани, Набережных Челнов и других общественных мест Татарстана. Много ещё чего делалось на этом «заводике» общей площадью всего около 60 кв/м, в том числе, создавались иконостасы для разных церквей и писались иконы
Друг Ильгиза Виктор Кирносов, работавший там вместе с ним, так об этом писал: «Надо заметить, что Ильгиз был классным мастером во многих видах художественного производства. Он знал массу тонкостей и хитростей при работе с металлами, деревом, мозаикой, иконописью, юве- лирным делом, чеканкой, сваркой и многими другими направлениями. Но что мне всегда нравилось в нем, он никогда не объяснял нудно и подробно, что и как ты должен делать. Просто брал, например напильник в руки, показывал, как им работать и передавал инструмент тебе со словами: «Действуй, братуха, ты лучше меня всё знаешь», и дело шло». Некоторое время работал в Печатниковом переулке с Ильгизом и я.

Воспоминания Алексея Остаева о Печатниковом переулке
Чего мы с Ильгизом там только ни делали: мы занимались дизайном и изготовлением «в металле» разных заказов. Мы проектировали электрофурнитуру: люстры для общественных зданий, паникадила для православных храмов, Мы делали перегордчатую эмаль, ювелирку и многое другое, что входит в широкое понятие – дизайн. В том числе строили иконостасы и писали иконы.
Как-то в самом начале нашего знакомства, в одну из первых наших встреч Ильдар, придя в свою мастерскую в Печатниковом переулке, застал там меня.
–              Алёша, – спросил меня Ильдар, со своей неизменной улыбкой, – у тебя ничего не болит?
Вообще здоровье у меня всегда было хорошее, ни- когда ничего не болело (ну, разве что, кроме зубов) и я отрицательно помотав головой, говорю ему:
– Нет, ничего, спасибо.
– А ты подумай, – сказал он мне.
И тут я вспомнил, что как раз вчера у меня вдруг ни с того ни с сего разболелся сустав на мизинцем левой руки. Я даже не понял причины, потрогал его, посмотрел внимательно и заметил, что крайняя фаланга, где ноготь, немного опухла, стала горячей и даже заметно искривилась во внутреннюю сторону. Я помню, очень этому удивился, попытался его своею рукою поправить, но палец продолжал от- давать неприятной ноющей болью. Мне даже при- шлось съесть таблетку анальгина, так мучала меня эта боль. Я тогда говорю Ильдару:
–              Вот, Ильдар, правда, у меня вчера палец болел, только не пойму почему, – и протянул ему руку, которая всё ещё отдавала слабою болью.
Он взял меня за руку, потрогал мизинец, крепко сжал его двумя пальцами, подержал его так пару минут и говорит мне.
–              У тебя энергия сюда не проходит, энергетическая пробка образовалась. Сейчас я поправлю.
Он крепко взял двумя пальцами, сильно на- указательного пальца и стал энергично массировать – Это точка «Хэ-гу», она общеукрепляющая, – пояснил он, и добавил, – ты время от времени можешь сам себе проделывать. Это полезно для общего оздоровления.
К моему удивлению, боль в мизинце сразу исчезла, и палец тут же полностью выправился. «Мистика какая-то», – подумал я, и мне, грешным делом, пришла даже в голову мысль, что Ильдар вчера специально «навёл» на меня эту боль и искривление пальца, чтобы продемонстрировать мне свои сверх способности, а он, словно услыхав мои мысли, сказал:
– Тут никакой мистики нету. Просто ты любишь рисовать, сидя на кровати в неудобной позе, и подолгу держишь левой рукой планшетку, на ко- торой рисуешь, вот у тебя и образовалась пробка в суставе. Надо рисовать, и вообще делать всё, только в удобной позе, тогда и получаться будет лучше, и здоровью не повредишь.
Мне до сих пор непонятно, как он узнал, в ка- кой позе я люблю рисовать, ведь он до этого никогда не видел меня рисующим.
Ильдар ещё со студенческой скамьи изучал йогу, акупунктуру (лечение по биологически актив- ным точкам), суфийскую философию, буддизм и много других восточных премудростей в основном по «самиздату». У него в московской мастерской, что в Печатниковом переулке, в небольшой комнатке, которая называлась библиотекой, где стоял только диван, а остальное пространство было заставлено книжными шкафами и полками с книгами по философии и альбомами по искусству. Пара шкафов была забита именно такой, самиздатской, восточной пре- мудростью.
Ильдар вообще уделял внимание даже мелочам (хотя мелочами это казалось другим, а не ему). Например, он придавал значение позе, в которой находится человек. Часто он делал мне замечание:
–              Лёша, не сиди нога на ногу, выпрямись, не сутулься, прогнись в пояснице, разверни плечи...
Мне это казалось пустыми придирками, странностями, которые извинительны человеку по жизни странному, однако при этом он мне всегда объяснял:
–              Когда ты находишься в неподобающей позе, у тебя перекрываются энергетические каналы, а для творческого человека (а я вижу: ты человек творческий), это плохо влияет не только на здоровье, но и
–  на творчество. Если человек находится в правильной позе, у него открыты энергетические каналы, тогда у него налаживается связь с космосом, откуда ему приходят творческие идеи. Например, ладони со сцепленными пальцами обозначают замок. Ты заперт от мiра и мiр заперт от тебя. Я в институте сцеплял пальцы, когда меня вызывали на ковёр в де- канат, к парторгу или разбирали на комсомольском собрании за формализм. Тогда они как бы пере- ставали меня видеть и быстро отпускали с миром. Когда ты чувствуешь, что человек не твоего круга, и разговор с ним может тебе повредить, тогда при разговоре с ним сцепи пальцы в замок или скрести руки на груди. Тогда духовная связь с ним разорвётся, но в жизни как можно реже используй эту позу. Если ты ходишь по выставке или музею, скрестив на груди руки, ты будешь воспринимать то, что там выставлено только глазами или умом, но не сможешь воспринимать это сердцем, тем более, духом.
–  Так же Ильдар придавал большое значение еде. Он вообще не ел мяса, однако особенно не распространялся о том, почему он это делает, я думаю, потому, чтобы не осуждать «мясоедов». Зато, он подробно объяснял, как следует питаться растительной пищей. Он делал нам салаты и пояснял: «Овощи для салата всегда должны быть только свежими. По- сле того, как ты нарежешь салат, он живёт всего полчаса, ну, максимум, минут сорок. Потом салат умирает и теряет все свои полезные качества».
–  Надо отдать должное, что салаты, которые он делал, были необычайно вкусными, хотя Ильдар не производил над ними никакой, особенно термической, обработки и никаких специй (даже соли) он в них не клал, разве что немного сдабривал их оливковым маслом. Впрочем, соль всегда стояла у него на столе, и тот, кто хотел, мог свой салат всегда посолить, и это не вызвало бы осуждения или упрёка со стороны Ильдара, как это часто бывает у поборни- ков вегетарианства или проповедников, что соль — это «белая смерть». И вот такого салата два, от силы три раза в день, ему хватало на сутки несмотря на то, что ему часто приходилось физически трудиться на своих объектах. Я сколько ни пробовал сделать то же самое — всё по его рецепту, но так вкусно у меня не получалось. Я спросил как-то у его брата, Ильги- за, отчего это так? Он мне то ли в шутку, то ли все- рьёз ответил: «Потому, что он добавляет ещё в еду энергию, которую получает из космоса. Пэтому еда, что он готовит, так вкусна и питательна».
–              Одним словом: Ильдар был очень странным человеком, как впрочем обычно всегда нам кажутся странными все по-настоящему творческие и талантливые люди.

Родина - Мать

ленно, не дожидаясь составления смет, открытия финансирования и утверждения эскизов. Для прикрытия распустили слух, что это будет женщина- мать и солдат с ружьём, но когда по отлитым на за- воде заготовкам обнаружилось, что это гигантская скульптура в стиле советского авангарда 20-х годов, готовая вознестись на высоту 40 метров над землёй, было уже поздно. Поднять на такую высоту, правда, её тогда не удалось, как говорится «по техническим причинам», но многотонная авангардистская статуя, стремительно летящая вперёд, была всё же поднята по частям и установлена всего лишь только на 5-метровом постаменте.
На открытие памятника, говорят, приехал сам Кербель — народный художник СССР, автор множества монументов и обширной скульптурной «Ленинианы», расставленной по всему Советскому Союзу и зарубежом. Он, по словам Ильдара, взглянув на это сооружение решил, что автор, в обход него, получил на строительство миллионы тогдашних рублей, и Кербель в сердцах заявил, что памятник надо взорвать, а автора — расстрелять. Уже после открытия памятника разразился скандал, когда выяснилось, что установка памятника к тому же не была согласована ни с Союзом художников, ни с партийными органами, а это было грубейшим нарушением тогдашних советских правил, граничащим с преступлением.
И вот, чтобы защитить памятник от уничтожения, Ильдар, благо он был тогда довольно худой, залез внутрь через небольшое отверстие в хвостовом оперении памятника, ведущее в полые недра скульптуры и прожил там, в скульптуре, более месяца, вылезая оттуда лишь по ночам, чтобы запастись водой и едой, пока страсти вокруг памятника улеглись. Говорят, что туда прислали сапёров с взрывчаткой и строительную технику для сноса памятника. Спасло сооружение то, что его строили из бетона марки 600 и японской арматуры, предназначавших- ся для строительства плотины Нижнекамской ГЭС. Предоставили этот бетон и арматуру, исцеленные Ильдаром советские руководители города и ударных строек. Сапёры сделали расчет, и оказалось, что мощность взрыва, чтобы разрушить «Родину-Мать» должна быть такова, что от него неизбежно бы по- страдали стоящие рядом жилые дома, которые были выстроены из гораздо менее стойких строительных материалов. Тогда решили памятник не взрывать, а просто выкопать его из земли, завалить на бок и утопить в Каме. Однако оказалось, что фундамент памятника уходит в глубь земли на 20 метров. Опять подсчитали, и оказалось, что трудоёмкость и стоимость такой операции была бы соразмерна строительству ещё одного микрорайона в Набережных Челнах. Тогда руководство города на «Родину-Мать», как и на многое другое в то время, просто махнуло рукой.
Хоть это Ильгизу, брату Ильдара, и многим поклонникам «Родины-Матери» может и не понравиться, не могу не заметить и то, что острые на язык горожане памятник этот любовно прозвали «Баба Яга». Тем не менее, наряду с бульваром Энтузиастов, это у челнинцев стало любимым местом прогулок и встреч. «Встречаемся у «Бабы Яги», — говорят друг другу друзья и влюблённые, и все прекрасно знают, о чём идёт речь, и где находится это место.

1977 г.  ИЛЬГИЗ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В СВОБОДНЫЙ ПОЛЁТ

До 1977 года Ильгиз много трудился на раз- ных объектах, помогая своему старшему брату во- площать в материале его замыслы, но это не были его самостоятельные проекты.
А в 1977 году Ильгиз закончил Строганов- ку и с группой своих однокурсников, получив на руки дипломы, они во главе со своим преподавате- лем Л.М. Холмянским, все вместе поехали на лето в Казань, осваивать там «художественный рынок». За два месяца бригада молодых профессионалов, чтобы попрактиковаться в своей, только что полученной, профессии и заодно подзаработать себе средств к существованию до следующего года, выполнила там несколько крупных заказов.
А в это время на участке Хановых, где стоял их отчий дом Ильгиза, повалился забор. И вся бри- гада, привыкшая подходить ко всему основательно, во главе с Ильгизом принялась делать крепкий фун- дамент под забор из дикого камня. Этот фундамент потом стал основанием для одной из стен будущего Вселенского храма. Так что, строго говоря, первый
камень в основание храма был заложен не в 1994 году, как гласит легенда, а намного раньше, в 1978 году, и не Ильдаром, а его младшим братом, Ильги- зом.

ИЛЬДАР и ВЫСОЦКИЙ
Ильдар Ханов был близким другом Владимира Высоцкого. Они познакомились ещё в студенческие годы. Высоцкий был всего на два года старше Ильдара, но постепенно от снисходительно- покровительственного отношения Высоцкого в молодому нищему студенту-художнику, которого  «всякий  обидеть  может»,  Высоцкий  стал   с ним на равных. С годами же Высоцкий, видя незаурядные способности своего молодого друга, его неистощимую энергию, его исключительную одарённость во многих отношениях, Высоцкий стал относиться к Ильдару с уважением и даже с почтением, можно сказать, как к учителю или гуру.

Легенда о знакомстве Ильдара с Высоцким
По рассказам Ильдара, он познакомился с Вы- соцким неожиданно, в буфете ГИТИСа (по другой версии легенды, в буфете на Белорусском вокзале). Ильдар тогда жил в общежитии вуза в одной ком- нате с Иосифом Кобзоном. Студенческая стипендия тогда была небольшая, денег всегда не хватало. Взял Ильдар стакан какао, а на «калорийную» булочку не хватает трех копеек. Нервно шарит он по карманам, а за ним в очереди парень стоит. И он говорит Иль- дару: «Браток, подожди, у меня деньги есть». И зака- зывает аж десять какао и десять булочек! Так вот они неслабо и поужинали. Ильдар спросил, у парня:
— Как тебя зовут?, — тот отвечает:
— Володя, — и добавляет: — Высоцкий. Ну, а
тебя?.
Ильдар отвечает: — «Ильдар, — и добавляет:

—          Сложное имя.

А ему в вокзальном шуме послышалось —
«Серёжа меня…».
И так с легкой руки Высоцкого все следующие шесть институтских лет друзья Высоцкого Ильдара звали Серёгой.

Потом Володя привёл (как говорил Ильдар:
«притащил») его в театр на Таганке и познакомил с Юрием Любимовым. Ильдар пригласил Любимова к себе в мастерскую и показал свои работы. Любимов был ими впечатлён и предложил Ильдару сделать де- корации для спектакля по пьесе Горького «Мать».
Как и многие другие работы Ильдара, деко- рации к спектаклю «Мать» делались в повышенном темпе, в режиме цейтнота. Тогда почти вся труппа таганских актёров круглосуточно трудилась в ма- стерской Ильдара в Печатниковом переулке. Днём под руководством Ильдара актёры «Таганки» распи- сывали декорации, а ночью пешком тащили с Печат- никова переулка на Таганку, чтобы их там смонтиро- вать.
Ильдар частенько захаживал к Высоцкому в гости в общежитие, а когда Ильдару дали мастер- скую на Сретенке, Володя, после развода с женой, на некоторое время переехал к нему жить. Как вспоми- нал сам Ильдар Ханов, «Высоцкий был сам не свой в этот период жизни. Он постоянно курил и писал стихи, которые тут же комкал и выбрасывал, а я потихонечку собирал эти листочки и хранил их».
Увы, эти неизвестные произведения Влади- мира Высоцкого, вопреки заверению булгаковского Воланда, что «рукописи не горят», сгорели в середи- не 1990-х годов во время пожара в поселке Старое Аракчино под Казанью, где Ильдар Ханов построил свой Вселенский храм. Сгорел и большой архив фо- тографий барда с его отдыха в Набережных Челнах, куда он приезжал, чтобы строить мемориальный комплекс «Родина-Мать».

Легенда о том, как Высоцкий строил «Родину-Мать»

Когда в 1975 году Ильдар в набережных чел- нах монтировал свою «Родину-мать», рабочих рук катастрофически не хватало. Тогда Ильдар обзво- нил всех своих приятелей, старых и новых знако- мых. Позвонил Ильдар и Высоцкому: «Володя, хо- чешь подзаработать?», — спросил он его. Высоцкий с охотою согласился. Он трудился там наравне со всеми, и оказалось, что актёр и поэт песенник – ещё
и неплохой сварщик. Говорят, он показал тамошним сварщикам профессионалам несколько новых, ранее им неизвестных, приёмов сварки. Ещё рассказыва- ют, будто Высоцкий несколько ночей провёл в той самой каморке внутри «Родины-матери», в которой впоследствии сам Ильдар прятался от милиции. Го- ворят, раскладушка, на которой спал Высоцкий, до сих пор находится там, внутри «Родины-матери».
Когда Высоцкий пришел за зарплатой, ока- залось, что денег на всех не хватило, и бухгалтерша обратилась к рабочим: «Ребята, вы же все равно все деньги пропьете, лучше скиньтесь на зарплату Вы- соцкому». И рабочие собрали любимому певцу и поэту столько денег, что ему не хватило места рас- совать их все по карманам. Тогда, говорят, он взял и набил ими свою гитару.

ИЛЬДАР

и ДЖАВАХАРЛАЛ НЕРУ

В Интернете на многих сайтах поминается о том, что Ильдар был близко знаком с Джавахалалом Неру и даже лечил его. Впрочем, имея обыкновение копировать тексты друг у друга многие сайты бук- вально повторяют один другой. Таким образом, об Ильдаре и Джавахарлале Неру была сложена доволь- но распространённая легенда.
Прежде, чем привести их здесь, необходимо сказать пару слов о нём самом. Джавахарлал Неру: был учеником и последователем Махатмы Ганди. Под его руководством он стал председателем Ин- дийского национального конгресса, а в дальнейшем, после обретения страной независимости 15 августа 1947 года, — первым премьер-министром Индии. В этой должности он пробыл до самой своей смерти в 1964 году.

Легенда о дружбе Ильдара с Джавахалалом Неру

Приехав в Советский Союз, Джавахарлал Неру встретился с Ильдаром Хановым. Встреча про- исходила так: Это был прием в посольстве Индии, на который Святослав Рерих пригласил студента Иль- дара Ханова. Президент Индии, Джавахарлал Неру, сидел на диване, окруженный приближенными и пе- реводчиками. Рерих представил Ильдара, как своего друга и художника, который благодаря необычным способностям лечит людей. Ильдар вспоминал поз- же, что «Неру не был в тот момент болен, просто утомлен огромными нагрузками, и это напряже- ние мне удалось легко снять».
Повинуясь какой-то удивительной силе и атмосфере доброжелательности, Ильдар набрался смелости и показал президенту Неру эскизы Вселен- ского Храма. Неру не удивился, но стал очень серье- зен и очень одобрительно отнесся к идее молодого художника. Это окончательно утвердило Ильдара в решимости строить Храм. Однако в те времена стро- ить храм в СССР было делом немыслимым, и Неру предложил Ильдару построить его в Индии, однако Ильдар сказал Премьер министру, что он получил благословение свыше строить его на Родине.
Президент Индии Джавахарлал Неру, при встрече с Ильдаром, высоко оценил гуманизм его больших полотен под названием «Хиросима». Он попросил художника обязательно показать эти кар- тины всему миру, чтобы они послужили будущим поколениям набатом к бдительности...
ПРАВДА о встрече Ильдара с Джавахалалом Неру
На самом деле, когда Джавахарлал Неру при- езжал с длительным официальным визитом в Со- ветский Союз, Ильдару было всего 15 лет, и он был студентом второго курса художественного училища им. Фешина. Тогда же Ильдар познакомился со Свя- тославом Николаевичем Рерихом, который ездил по средней Волге и Прикамью, в поисках «Мест Силы», о которых Рериху рассказывала его мать — Елена Рерих. Там Святослав повстречал юношу с мольбер- том, писавшим пейзажи на берегу Волги. Это был Ильдар, который рассказал Рериху о себе, о своих мечтах и показал свои работы. От энергии, исходя- щей от картин Ильдара, сам будучи талантливым ху- дожником, Святослав Рерих пришел в восторг.
Вернувшись в Москву, Святослав Рерих, сын Николая Рериха — близкого друга Джавахарлала Неру, встретился с Джавахарлалом Неру и рассказал ему о талантливом юноше из Казани. Рерих расска- зал так же о замысле Ильдара построить «Вселен- ский храм». Тогда Джавахалал Неру через Рериха пригласил Ильдара в Индию и предложил построить Вселенский храм там.
В конце 1963 года Ильдар побывал в Индии и встретился с Джавахарлалом Неру. Так что встре- ча Ильдара и Неру действительно состоялась только не в 1955 году, в посольстве Индии в СССР, как гла- сит легенда, а через 8 лет, в 1963 году, в посольстве Советского Союза в Индии. Неру тогда сильно бо- лел — сказывалось его постоянное переутомление. Ильдар тогда, использовав свой природный дар це- лительства, оказал ему большую помощь, сняв с него глубокое переутомление и поддержав его организм своей неиссякаемой энергией, чем фактически прод- лил ему жизнь.
При расставании, Джавахарлал Неру пода- рил Ильдару Панно, расшитое бисером. Панно это представляло собой чёрный мерцающий квадрат расшитый затейливыми узорами, обозначающими красоту, великолепие и разнообразие окружающе- го мiра. Посреди панно в чёрном круге, означающем космос, изображение слона — символа единства ми- роздания. Вокруг слона — знаки зодиака — символы комического порядка, круговорота жизни и связи человека и космоса. Панно это поныне хранится в Буддийском зале «Вселенского храма».

Бульвар Энтузиастов в Набережных Челнах протянулся между проспектом Мира и Московским проспектом от пр. Хасана Туфана до пр. Вахитова. В период с 1981 по 1991 годы тут выстроены монумен- тальные скульптуры из бетона и смальты: — «Эво- люция», «Пробуждение», «Древо жизни», и «Ангел- хранитель».

Легенда 4

Бульвар Энтузиастов, как полагают экстра- сенсы и люди понимающие в эзотерике, — это мощное место Силы, подобное Стоунхенджу, кавказским дольменам или Аркаиму.
В 1915 году Елена Рерих, Супруга Николая Константиновича Рериха, путешествуя по Каме, остановилась на месте нынешних Набережных чел- нов и сказала, что это важнейшая энергетическая точка планеты, и на этом месте вырастет город и в нём воссияют 7 чакр Преображения.
Эзотерики и оккультисты в один голос утверждают, что эти скульптуры сознательно поставлены в силовых энергетических точках земли и являются одновременно и адаптерами, и трансиверами (приёмопередатчиками), и усилителями энергии, посредством которых земля обменивается с космосом информацией и распространяет её вокруг себя на людей, на животных, на растения и вообще на всю окружающую среду.
Говорят, что каждый, кто только прошёл по бульвару Энтузиастов, сделал важный шаг в своём духовном развитии. Энергетика скульптур, выстроенных вдоль бульвара, преобразует, улучшает и усиливает в человеке его разум, душу и дух.

ПРАВДА

В начале именно здесь, в Набережных Челнах, во главе бульвара Энтузиастов намечалось по- ставить Вселенский Храм. Чтобы не пугать власти города, Ильдар предполагал назвать его либо Цен- тром мiровой культуры, либо Дворцом мiрового единения, или чем-то вроде того, но информация об истинном замысле просочилась в верха, и власти, ужаснувшись, отказались от этой мысли.
К тому же начались гонения на автора «абстрактных» скульптур на бульваре. Его даже пытались отдать под суд по обвинению: «За противоправную установку произведений буржуазного искусства на улицах советского города Набережные Челны». Только когда лично Ю.В. Андропов, бывший тогда Генеральным секретарём ЦК КПСС и фактическим руководителем страны, позвонил вл стям города, Ильдара оставили в покое и дали ему возможность работать дальше. Тогда этот звонок Андропова спас Ильдара.
После смерти Андропова строительство спешно заморозили. Тогда уже были видны формы ротонды, и в народе здание стали называть «Тюбитейкой». Как и множество «долгостроев», или лучше сказать «недостроев» 90-х годов, оно красовалось недостроенным аж до XXI века. На этом месте планировали построить гостиницу, но за отсутствием денег, и от этой мысли власти отказались.
В 2002 году М. Шаймиев продал «Тюбетейку» за 1 рубль компании «Сити-Центр», которая его и достроила. Здание взмыло ввысь на 25 этажей, сохранив при этом форму столпа-ротонды и по иронии судьбы (или в силу Высшего Промысла) по конфигу- рации своей и стилю оно стало напоминать Вавилонскую башню. К тому же, там сейчас расположены банк (чем не культовый объект поклонения одному из древних богов — Мамоне). Тут же находится и туристическое агентство – (вот так реализованы пресловутые мiровые, вселенские масштабы).

Скульптура «Эволюция» 1982

— это вытянутая, воспарившая над поверхностью вод, сложная очень пластичная композиция. В её причудливой пластике прочитывается идея развития жизни от простейших её форм (амёба, инфузория туфелька) до перепле- тенных в любовных объятиях тел высших существ.
В этих причудливых формах, словно под ци- клопическим микроскопом, можно наглядно узреть, как происходит идёт процесс зарождения жизни. Как сливаясь, гаметы становятся зиготами, как идёт процесс деления клеток, как движется, усложняется, развивается жизнь: от частного к общему, от просто- го к сложному, от примитивного к совершенному.
Первым идею о механизмах и закономер- ностях эволюционного процесса в живой природе, приспособленности организмов и причинах их раз- нообразия высказал в своей теории эволюции Ж.- Б. Ламарк (1809 г.). Основой этой теории являлось представление об изначальном стремлении организ- мов к усложнениям и совершенствованию, а также о приобретении признаков в соответствии с условия- ми среды и наследовании этих признаков.
Впоследствии стало принято полагать, что научная теория эволюции крепко бьёт по позициям
«креационистов», т.е. людей, якобы считающих, что Господь создал мiр единовременно в один момент, во «мановение» ока, одним Своим словом. Однако

это вовсе не так. Каждый, более менее вниматель- но читавший Библию с самого её начала, помнит, что Господь сотворил мiр не в один, а в шесть дней, а «в седьмой день почил» (Быт. 2:2), а если принять во внимание, что «у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» (2 Пет. 3:8), то по- лучается, что теория эволюции не так уж и сильно противоречит креационистской (сотворительной) теории происхождения мiра. Кстати, ещё в V веке от Р.Х. святыми отцами было указано:
«Подобно тому, как в зерне невидимо содер- жится всё, что должно со временем развиваться в дерево, так следует нам представлять себе, что и мир в момент, когда Бог одновременно сотворил все вещи, содержал в себе все вещи, которые земля произвела, как возможности и как причины, пре- жде чем они развились во времени такими, какими их знаем мы».
(Блаженный Августин)

Вообще учёные использующие исключитель- но так называемый «научный метод», отвергающие всё духовное, «потустороннее», похожи на челове- ка, который сознательно закрыв глаза, исследует мир наощупь, используя лишь оставшиеся чувства: осязание. обоняние, слух и вкус. Очевидно, что его представление о мiре ущербно. Как говорил апостол

Павел: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же (когда настанет со- вершенное (1 Кор. 13:10)) — лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я по- знан» (1 Кор. 13:12).
Настоящие учёные не противопоставляют знания вере, а науку религии. Великий русский учё- ный М.В. Ломоносов, основатель Российской Акаде- мии наук, был глубоко верубщим человеком
Он говорил: «Правда и вера суть две се- стры родные, дщери одного Всевышнего Родителя, никогда между собою в распрю прийти не могут, разве кто из некоторого тщеславия и показания своего мудрования на них вражду всклеплет. А благоразумные и добрые люди должны рассматри- вать, нет ли какого способа к объяснению и от- вращению мнимого между ними междоусобия».

Кстати сказать, верующим человеком был и сам Чарльз Дарвин, создатель «Теории происхождения видов животных путём эволюции». Больше того, он имел сан диакона Англиканской церкви.

Интересно заметить, что Дарвин, видя про- тиворечия между собственной «Эволюционной те- орией» и Линнеевским тезисом «О неизменности видов», продолжал оставаться с одной стороны «Те- истическим эволюционистом», а с другой «Эволю- ционным креационистом».
Теистические эволюционисты утверждали, что религиозные учения о Боге вполне совместимы с научным знанием об эволюции. То есть, теистиче- ские эволюционисты верят в бытие Бога, в то, что Бог является создателем материальной Вселенной и всех видов жизни внутри неё, а биологическая эволюция является процессом творения. Эволюция, следова- тельно, является инструментом Бога, служащим для развития жизни. Вспомним приведённое утвержде- ние Блаженного Августина высказанное в V веке о зерне, содержащем в себе как возможности, так и причины всех вещей в сотворенном мiре.
Сторонники теистического эволюциониз- ма, таким образом, отвергают наличие конфликта между наукой и религией — они утверждают, что ре- лигиозные учения о творении и научные теории об эволюции не отрицают, а дополняют друг друга.
Сотворение мира. Французская книжная миниатюра XIII века

Скульптура или ансамбль скульптур «Пробуждение», которые находятся (так и хочется ска- зать: покоятся) в воде фонтана, опять отсылает нас к древним архетипам: Левиафан, Кит, Бегемот, Кроко- дил … Это то ли динозавры, то ли драконы, то ли не- кие хтонические чудовища. Они, словно вынырнув из глубины тысячелетий, пробуждаются к жизни, удивлённо, с любопытством озираясь по сторонам.
Затейливой пластикой своих форм они кон- трастируют и оживляют типовую прямоугольность жилых домов, вытянувшихся вдоль бульвара. Инте- ресная антиномия получается: дома жилые, а фор- мы у них мертвенные, как упаковочные коробки, пробуждающиеся же к жизни монстры мертвы, но сколько в них движения, пластики, цвета и жизни. А главное — энергии.
Не случайно и то, что Ильдар поместил сво- их пробуждающихся монстров в воды фонтана. Во многих космогониях древних народов мiр произо- шел из первобытных вод. Кстати сказать, и современные учёные эволюционисты полагают, что жизнь сперва зародилась в воде, а потом распространилась на сушу.
Тут важно отметить, что в русском языке чётко различаются понятия творение (тварь) Божее и создние. Создние (однокоренное слово здание) — это постройка устроенная из готовых элементов, кирпичей, молекул, атомов, элементарных частиц. А Творение — (однокоренное слово тварь, творить) это нечто небывалое — вызванное из небытия к бы- тию.
Так вот, эти пробуждающиеся монстры с од- ной стороны — создания, ибо вылеплены они из железобетона и обложены искрящимися кусочками смальты. Как человек сотврён по образу и подобию Божьему: «И рече Бог: сотворим человека по образу нашему и по подобию, и да обладает рыбами мор- скими, и птицами небесными» (Быт. 1:26), С дру- гой стороны, это твари, ведь образ их позаимство- ван Ильдаром он древних мифических существ.

Библейские повествования о Левиафане столь захватывающе поэтичны, что не могу удер- жаться, чтобы не привести их здесь в виде обшир- ной цитаты:
«Можешь ли ты удою вытащить левиафа- на и верёвкою схватить за язык его? вденешь ли кольцо в ноздри его? проколешь ли иглою челюсть его? будет ли он много умолять тебя и будет ли говорить с тобою кротко? сделает ли он договор с тобою, и возьмёшь ли его навсегда себе в рабы? станешь ли забавляться им, как птичкою, и свя- жешь ли его для девочек твоих? будут ли прода- вать его товарищи ловли, разделят ли его между Хананейскими купцами? можешь ли пронзить кожу его копьём и голову его рыбачьею острогою? Клади на него руку твою, и помни о борьбе: вперёд не будешь.
Надежда тщетна: не упадешь ли от одно- го взгляда его? Нет столь отважного, который осмелился бы потревожить его; кто же может устоять перед Моим лицем? Кто предварил Меня, Моё. Не умолчу о членах его, о силе и красивой со- размерности их. Кто может открыть верх одеж- ды его, кто подойдёт к двойным челюстям его? Кто может отворить двери лица его? круг зубов его — ужас; крепкие щиты его — великолепие; они скреплены как бы твёрдою печатью; один к друго- му прикасается близко, так что и воздух не про- ходит между ними; один с другим лежат плотно, сцепились и не раздвигаются. От его чихания показывается свет; глаза у него как ресницы зари; из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаля- ет угли, и из пасти его выходит пламя. На шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас. Мясистые части тела его сплочены между собою твёрдо, не дрогнут. Сердце его твёрдо, как камень, и жёстко, как нижний жернов. Когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса. Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копьё, ни дротик, ни латы. Железо он считает за солому, медь — за гнилое дерево. Дочь лука не обратит его в бегство; пращные камни обращаются для него в плеву. Бу- лава считается у него за соломину; свисту дро- тика он смеётся. Под ним острые камни, и он на острых камнях лежит в грязи. Он кипятит пучи- ну, как котёл, и море претворяет в кипящую мазь; оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою. Нет на земле подобного ему; он сотворён бесстрашным; на всё высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости».
(книга Иова 40:20 – 41:26).
Так для чего же был создан Господом Левиа- фан? В Псалме 103, ст. 25-26, где Псалмопевец Давид говорит о море-океане прямо сказано о населявшем моря чудовище (в славянском переводе): «тамо ко- рабли преплавают, змий сей, егоже создал еси ру- гатися ему». На русский это место переведено так:
«Это — море великое и пространное: там пресмы- кающиеся, которым нет числа, животные малые с большими; там плавают корабли, там этот левиафан, которого Ты сотворил играть в нём». То есть «играть» с ним, это как бы надругаться над ним… но для чего? Очевидно, чтобы показать чело- веку, насколько велик Господь, если Левиафан для него, как для малой девочки — игрушка.

Однако мы из этих строк Библии можем вы- нести и другое: Процесс создания мiра в шесть дней творения (а мы должны помнить, что у Господа один день, как 1000 лет и 1000 лет, как один день) по че- ловеческим меркам мог происходить (и происходил) миллионы и сотни миллионов лет. И о тех существах, населявших землю задолго до появления человека, динозаврах, мегалодонах и о прочих чудовищах, о которых современные учёные только недавно на- чали узнавать и изучать их, наши предки давно уже знали и описали их в своих священных книгах.
Образ Левиафана вдохновлял целый ряд из- вестных на весь мiр ученых, философов и писателей. Многие из них образно отождествляли Левиафана с государством: суровым, строгим неумолимым, но крайне полезным и необходимым установлением.
К примеру, английский мыслитель XVII века Томас Гоббс писал: «В этом Левиафане верховная власть, дающая жизнь и движение всему телу, есть искусственная душа, должностные лица и другие представители судебной и исполнительной власти — искусственные суставы; награда и нака- зание (при помощи которых каждый сустав и член прикрепляются к седалищу верховной власти и побуждаются исполнить свои обязанности) представляют собой нервы, выполняющие такие же функции в естественном теле; благосостояние и богатство всех частных членов представляют собой его силу, salus populi, безопасность народа,- его занятие; советники, внушающие ему все, что необходимо знать, представляют собой память; справедливость и законы суть искусственный разум (reason) и воля; гражданский мир – здоровье, смута – болезнь, и гражданская война — смерть»
Гоббс видел гражданскую войну в Англии и полагал, что ослабление государства неизбежно приведёт общество к войне всех против всех.
Кроме того, прямо не именуя это чудовище Левиафаном, так говорил ницшианский Заратустра:

«Государством называется самое холодное из всех холодных чудовищ. Холодно лжет оно; и эта ложь ползет из уст его: “Я, государство, есмь народ”… Но государство лжет на всех языках о добре и зле: и что оно говорит, оно лжет—и что есть у него, оно украло. Все в нем поддельно: крадеными зубами кусает оно, зубастое. Поддельна даже утроба его» В послании Апостола Павла к Солунянам говорится: «Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (2 Сол. 2:7)

КРОКОДИЛ
В мифологии многих древних народов кроко- дил часто выступает повелителем земли и воды, вла- дыкой подземного мира и космического простран- ства, властителем жизни и смерти.
У древних египтян облик крокодила каждый год принимал злобный бог Сет, желавший пожрать своего брата, Осириса. (И тут налицо братская вражда от которой весь мiр никак никуда не может укрыться).


Однако постоянно облик крокодила в древ- нем Египте носил бог Себек, который изображался в виде человека с крокодильей головою. Несмотря на грозный вид Себек у египтян считался благим богом, помогающим людям и отпугивающим силы тьмы. Он был сыном Нейт – египетской богини во- йны и охоты, родственной древнегреческой Артеми- де, древнеримской Диане а так же славянской богине лесов, лесного зверья и охоты – Деване, спутниками которых всегда были собаки (сравни: Собака – Се- бек).

Крокодилов в древнем Египте почитали не меньше, чем кошек. После смерти их так же, как вы- сокопоставленных людей и кошек, часто мумифици- ровали. Во многих музеях мiра хранится множество таких мумий.

ДРЕВО-ЖИЗНИ 1984

Монумент «Древо Жизни», замыкающий (или, наоборот, начинающий) скульптурный ряд на бульваре Энтузиастов в Набережных Челнах пред- ставляет собой сложную, причудливо закрученную композицию, похожую на гигантский цветочный бу- кет, символизирующую многогранный синтез пре- ставлений о «Древе жизни» многих мiровых и мест- ных культур на Земле.
В его силуэте можно узреть и титаническую фигуру, материализующуся из энергии космоса и разбрасывающую вокруг себя силовые сполохи, и индуистский лингам — фаллический ствол, выплё- скивающий в пространство струи священной хао- мы, и гениалогическое древо славянского бога Рода, с расходящимися и снова сплетающимися, срастаю- щимися ветвями.
Это многотонное, железобетонное, но зри- тельно легкое, воздушное, как бы парящее в про- странстве древо, утканное искрящейся смальтой, кажется лёгким, почти невесомым, словно бы со- тканным из пространства.
Его пластика кажется незаконченной, неза- вершеннй. К нему хочется прикоснуться, продол- жить лепить, поправлять. добавлять элементы, од- ним словом – растить...

МИФЫ О ДРЕВЕ ЖИЗНИ

что первая заповедь, которую Господь дал человеку в эдемском саду не плодиться и размножаться, не воз- держиваться от «Древа Познания добра и зла» а воз- делывать Эдемский сад, ухаживать за ним. «И взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его» (Быт. 2:15).
«Древо жизни» встречается и во многих дру- гих мiровых культурах.
Дерево степных кочевников БАЙТЕРЕК
Деревья в бескрайней степи были редкостью,
поэтому каждое дерево, особеноо высокое, степные кочевники почитали, как земного наместника Бога. Обитатели степи поклонялись им, совершали под ними магические обряды, приносили им жертвы, к ветвям привязывали цветные лоскутки, загадыва- ли желания. Самым высоким из всех деревьев было священное дерево Байтерек. Высоты оно непомер- ной! Оно стоит посредине земли, на стыке мiров: Се- верного и южного, западного и восточного, лесного и степного, небесного и земного. У подножья его протекает река, делящая весь мiр пополам.
В ветвях этого чудесного древа на самой его высоте, живёт волшебная птица Самрук, Каждый год она откладывает там золотое яйцо — Солнце
— которое весь год плывёт по небесам, даруя жизнь всему мiру, а зимой, в день зимнего солнцестояния его проглатывает зой дракон Айдахар, который жи- вёт в корнях этого дерева. Этим знаменовалась сме- на времён года.

просты и чисты, как дети, к дереву Байтерек был ещё доступ. Больше того, по стволу этого дерева достой- нейшие из праведников поднимались к священной птице Самрук, чтобы побеседовать с ней и набраться от неё мудрости. Спускались после этого по стволу обратно и возращались на эту грешную землю, спо- добившиеся побеседовать с Самруком убеленные сединами старцы. Ведь путешествие по стволу Бай- терека с земли до небес занимало многие годы, а то и десятилетия, и путники успевали состариться. На земле они становились судьями, вождями и мудры- ми советниками для простых смертных.
Но не только взобраться, просто увидеть свя- той Байтерек доводилось далеко не каждому. Дере- вья, встречавшиеся дерзновенному путнику на пути, определяли, достоин ли он аудиенции с птицей Сам- рук или он не достоен даже просто увидать издалека это древо. Они либо незаметно расступались у него на пути очищая дорогу, или толпились перед ним на пути непроходимою чащей.

Алтайские тюрки считают, что корни дре- ва Байтерек — это мiр душ предков, которых обе- регает бог Эрлик вместе со своей подругой Тенгри- Умай. Эрлику подчиняется нижняя зона мiра — духи предков. Эрлик является вечной опорой «Древа Жизни». Благодаря Эрлику так же происходит кру- говорот жизни в мiре.
Крымские татары «Древо жизни» называ- ют «Омюр Агач» (тур. омюр — мiр, вселенная, агъач
— дерево). У них «Омюр Агач» так же символ чело- веческого Рода, как Род у славян.
Казанские татары представляли «Древо жизни» с цветочными ветвями. Это дерево с птица- ми, трилистниками и розетками на стволе и ветвях. Каждая ветка — это так же человек общечеловече- ского Рода, а каждая птица, гнездящаяся в его ветвях
— человеческая душа.

В Средиземноморье
в эллинистическую эпоху
На рубеже Новой эры, с I в. до Р.Х. по I в. по- сле Р.Х. так же бытовало представление о священном
«Древе жизни» которое неразрывно было связано с богослужением. У Иудеев прообразом «Древа жиз- ни» был семисвечник — Минора, зажигавшаяся на все еврейские праздники. Особой была ханукальная Минора не в 7, а в 9 свечей.
Минора, по толкованию эллинистического философа Филона Александрийского, символизи-

ровала «Древо Жизни» в ветвях которого горели не- бесные светила: среднее — Солнце; слева — Сатурн, Юпитер и Марс; справа — Венера, Меркурий и Луна. Семирожковый светильник из Ветхозавет-

ной Скинии перешел и на престолы христианских храмов, где возжигается он до сих пор.

КАББАЛА
Дерево Сефирот.



Казалось бы особняком стоит «Дерево Жиз- ни» в Каббале. Ошибочно полагают, что Каббала это исключительно иудейское учение восходящее к Торе (Моисееву Пятикнижью) и ветхозаветной Библии. На самом деле Каббала — это эллинистический продукт — синтез античной философии и талму- дических учений. Понятие Сфирот (мн. ч. от «Сфи- ра» — ספירה) буквально обозначающее «шар, сфера» восходит к гностическим учениям истоком которых является неоплатонизм, процветавший в средизем- номорье на рубеже дохристианской и христианскойиз трактата Мордехая Крескаса (Филиппа де’Акуина). Франция 1625 г. Сефиры — это 10 кругов, выстроенных в схему, представляющую из себя три колонки, три ствола: первый ствол, расположенный слева, назы- вается Ствол Строгости или Закона, в нём три круга: Бина (Разум), Гебура (Сила) и Ход (Слава). средний ствол называется Колонна Равновесия. Тут четыре сферы: Кэтер (Корона), Тиферет (Красота), Иезод (Основание) и Малькут (Царство). В правом столбе, как и в левом, тоже три сферы. Хокма (Мудрость), Хесед (Милосердие) и Нетцах (Победа). Сферы эти соединены двадцатью двумя связями (по числу букв еврейского алфавита, по числу карт Таро старшего аркана и т.п.).


Следует заметить, что верхняя сефира в пра- вом стволе Милосердие, называемая Хокма (Му- дрость), символически изображается в виде Уробо- роса, змеи, кусающей себя за хвост. Этот образ змеи, символизирующий собою мудрость, неоднократно будет встречаться и в других мифологиях.
Схема эта, напоминающая дерево, символизирует собой процесс создания мiра и развертывание все- ленского бытия. В буквальном смысле «Дерево Се- фирот» представляет собой мiровое «Древо Жизни», подобное тем деревам, что представлены в других верованиях и мифологиях.
Древняя Греция
В древнегреческом мiре признаки «Древа жизни» имеет дерево, растущее на краю ойкумены (вселенной), в саду Гесперид, плоды от которого до- был Геракл в 12-м, самом трудном своём подвиге. Сок этого древа родственен Амброзии — напитку бессмертия, готорый пили олимпийские боги. Срав- ните с Амритой — напитком бессмертия в мифоло- гии древних иранцев. Но истинным «Древом жизни» древние греки считали маслину (оливу). Его росток богиня Афина, выигравшая спор с Посейдоном за покровительство над Аттикой, возрастила на месте будущего Афинского Акрополя.

Афина-Паллада — богиня мудрости. Она рождена из головы самого Зевса от богини разума Метиды, которую Зевс, зачавший Афину, проглотил и содержал в себе до самого её рождения. Интерес- но, что одна из каббалистических сефирот так и на- зывается — Хокма = Мудрость. Та, что расположена на вершине правого ствола Дерева Сефирот, кото- рый называется «Ствол Милосердия».
Впрочем, и у древних греков их «Дерево Жиз- ни» так же не обошлось без образа Змея. Судьёй, ар- битром в споре Посейдона и Афины-Паллады был Кекропс — первый Царь Аттики. Он был наполовину человеком, а наполовину змеем. Сверху по пояс он имел человеческий облик, а ниже пояса у него было два змеиных хвоста вместо ног. Кекропс был сыном Геи — богини земли, по другой версии, он был ав- тохтоном (букв. — самородком), выросшим из под земли. Кекропс был, что называется «культурным героем». Он был чрезвычайно благочестив, первым назвал Зевса Верховным богом и начал воздавать почести богине мудрости Афине Палладе. При этом, Кекропс заменил кровавые жертвоприношения на мирные приношения и возлияния простой водой потому, что вина тогда ещё люди не знали. Кроме того, Кекропс первым установил брачный союз меж- ду мужчиной и женщиной, заменив им первобыт- ный промискуитет.
Мiровое Древо Иггдрасиль
в Скандинавской мифологии

Это мiровое древо, которое так же связыва- ет небесный мiр с земным и преисподним. На этом древе живёт белка Рататоск (Ratatoskr — «зуб-бурав» или «сверлящий зуб»).
Рататоск шныряет по древу между Нидхёггом
— поземным змием, — грызущим корни Иггдрасиля, и ётуном Хрёсвельгом, который в обличье орла си- дит на верхушке этого древа.
Рататоск в скандинавской мифологии явля- ется тем, что у мифологов называется «Культурный герой».
Нидхёгг и Хрёсвельг непрестанно бранятся между собою, а Рататоск переносит от одного к другому слова их брани. Бранятся они, надо заметить, высоким поэтическим слогом, а те, кто воспользует- ся услугами Рататоска, чтобы добраться до сердце- вины Иггдрасиля и добыть «поэтический мёд», ста- новятся великими поэтами-бардами
Три корня Великого Древа уходят в три раз- ных мiра: первый к асам (богам, возглавляемым Одином), в Асгард; второй к предвечным великанам

— гримтурсенам; третий в Ётунхейм, где обитают ве- ликаны ётуны. Впрочем, в «Старшей Эдде», в «Речах Гримнира», рассказывается нечто иное. Здесь гово- рится не о Нифльхейме, а о Хельхейме, одном из 9-ти мiров, позземный мiр, куда Один низверг великаншу Хель, которая теперь там властвует, и не о Асгарде, а о Мидгарде, мiре населённом людьми, то есть, нашем мiре. Мы не будем углубляться в сложную и запутан- ную Скандинавскую мифологию, но укажем только на то, что достоверно известно и касается только идеи Мiрового Дерева и о его культурном значении. Под первым из корней Дерева Иггдрасиль три норны — богини судьбы. Их называют: Урд («про- шлое»), Верданди («настоящее») и Скульд («буду- щее»), они поддерживают вечную свежесть и моло-

дость этого Древа.
Под вторым корнем обретается источник му- дрости. Возле него живёт грозный великан Мимир, самый могучий из всех великанов, он стережёт воды источника и никому не даёт из него напиться. Гово- рят, что, постоянно искавший мудрости, бог Один отдал свой правый глаз, чтобы напиться из этого ис- точника.
Под третьим корнем Иггдрасиля — источ- ник Хвергельмир («Кипящий котёл» или «Источник, который звенит»), из которого вытекают все под- земные реки. Именно в этом источнике обитает по- мянуьый уже дракон (или змей) Нидхёгг, который грызёт корни Иггдрасиля.
На макушке Дерева Иггдрасиль рядом с ор- лом Хрёсвельгом, обитает Великий Олень, который пиается его ветвями.
В старшей Эдде кроме того сказано, что ствол у этого многострадального Древа ещё к тому же не- престанно гниёт:
Не ведают люди, какие невзгоды
у ясеня Иггдрасиль:
корни ест Нидхёгг, макушку — олень,
ствол его гибнет от гнили.
В связи с интересующей нас культурологиче- ской составляющей образа Мiрового Древа интерес- на этимология имени Иггдрасиль. В буквальном пе- реводе оно означает «конь Игга». Игг — буквально:
«висельник». Это один из эпитетов бога Одина. Есть предание о том, что скандинавские письмена руны открылись Одину, когда он, пронзив себя копьём, девять дней и ночей провисел на Мiровом Древе без еды и питья. После чего, утолив жажду священным (шаманским) поэтическим мёдом от его деда Бёль- торна, он услышал руны и начертал первые из них копьём на Древе собственной кровью.
«Древо Жизни» русская вышивка.
«Дерево Жизни» у древних славян — это мiровя ось, пронизывающая насквозь всю вселен- ную, от неба (мiра Прави), кроны дерева с листьями и, гнездящимися там волшебными птицами: Алко- ностом, Гамаюном, Фениксом, Сирином и Симур- гом. Ниже — ствол Древа, проходящий сквозь воз- дух воду и землю (это мiр Яви); и далее, в глубину, корни этого древа, ветвятся в преисподних земли (это Мiр Нави).
Кроме «Древа Жизни» выспреннего, горнего устремленного от преисподних земли к небу, в сла- вянской космогонии существует ещё и древо доль- нее, как бы поверженное, распростертое по всей зем- ле. Это «Древо Судьбы». Корни и ветви этого Древа Собачья жизнь 2суть пути-дороги, по которым странствует человек во время своей земной жизни.
С «Древом Жизни» у славян, как и у скан- динавов, неразрывно связана белка. Белка (векша, мысь, урма) — шустрый зверёк с крепким зубами, снующий по дереву от корней до верхушки, вызы- вал у славян подобные ассоциации, как и у скан- динавов их прядающая по Древу Иггдрасиль белка Рататоск. «Мысь, аки молонья, сокрушающая каме- ние, щепит древеса…». Образ белки так же, как и помянутый Рататоск, связывался у славян со светом, с просвещением, с поэзией. «Боянъ бо вещій, аще

кому хотяше песнь творити, то растекашется мысію по древу, серымъ вълкомъ по земли, шизымъ орломъ подъ облакы…», — вспоминаем мы стихи знаменитого «Слова о полку Игореве». Боян, поэт, сказитель у славян образно мыслился, как мудрый орёл парящий под облаками и своим прозорливым оком созерцающий весь дольний мiр.
седых нечёсаных волос. Волосы на голове и в бороде Рода не только расходились, но, как ветви в скуль- птуре «Дерево Жизни» Ильдара Ханова, срастались сливались в петли, ибо каждая веточка, волосинка


— это отдельный человек и сливаясь, переплетаясь с другой веточкой, они создавали колтун — семью, от которой расходились новые волосы.

Интересно, что у корней Древа жизни сидит богиня судьбы Мокошь со своими двумя сёстрами (или дочерями) Долей и Недолей. Оне искусные пря- хи, непрестанно прядут нити судьбы каждого чело- века от его рождения до самой смерти. Если человек ведёт жизнь благую, то Мокошь доверяет пряжу сво- ей сподручной Доле, а стоит человеку сбиться с пра- вого пути, как нить его судьбы передаётся Недоле. Это напоминает античные мифы о богинях судьбы
— мойрах (мойра др. гр. = «доля», «участь») в древ- ней Греции и древнеримских парках, которые так же прядут нити судьбы.
В славянской мифологии с «Древом жизни» можно отождествить так же образ бога Рода от ко- торого происходит весь человеческий род. Каждая ветвь этого рода — это отдельный народ, а веточка
— отдельная семья. Славянский бог Род по сути сам является всем человечеством. Будучи своего рода всемiрным генеалогическим древом, бог Род являлся для славян древом жизни в буквальном смысле это- го слова. Изображали его древним косматым стар- цем со вставшими дыбом перепутанными прядями
В ветвях (власах) Древа Жизни Рода гнез- дится птица (или птицы, множество птиц) — име- нуемых Сва — воплощение богини любви Лады. Женщины, устраивающие молодым помолвки, на- зывались свахами. Когда парень с девушкой соеди- нялись в любви, сватались, сваливались, ладили
— это завершалось заключением брака, свадьбой и родами, рождением детей — жизнь продолжалась — Древо жизни ветвилось. Не даром символом Древа жизни была свастика — древний солярный символ.
Таким образом, образ бога Рода в славянской традиции нёс на себе явно эротическую нагрузку. Недаром славяне устанавливали Роду кумиры, по- добные индо-иранским лингамам, извергающим на- питок жизни — хому (хаому). Часто истуканы бога Рода были изваяны из целых деревьев, выкорчеван- ных с корнями, и славяне поклонялись им, как ос- новам своего бытия, видя в них своих предков, весь свой род и вообще весь род человеческий.
Истуканы (со слав. — изваяния, скульптуры) символизирующие бога Рода одновременно изображали и «Древо Жизни». Этими символами, Колов- ратами, украшали разные предметы: одежду оружие, инструменты, посуду. Эти солярные символы, по- добные свастике, указывали на круговорот жизни в природе. Ведь именно благодаря движению по не- босводу Солнца, Ярилы, происходит смена времён года, круговорот жизни в природе и питание сол- нечной энергией всех растений, в том числе и самого
«Древа Жизни», бога Рода.
Непременными атрибутами бога Рода был посох в правой руке и возле левой ноги сопутство- вавшая ему хранительница домашнего очага Соба- ка, по-славянски называемая Псица. Кстати, так же
— Псица, называлась и самая яркая звезда северного неба — Сириус. Вспомните древнеперсидскую звез- ду Тирштрйю, которая пьёт из мiрового источника вод и дождит по всей земле.
Славяне осознавали свою духовную общ- ность со многими цивилизациями. Их мифы и леген- ды веками, если не тысячелетиями хранили память предков. Волшебные птицы, гнездящиеся в ветвях Дерева Рода, пеклись о множестве дел. Плодоносная птица Симург засевала семена жизни по всей земле. Вещие птицы Алконост, Гамаюн, сирийский Сирин и финикийский Феникс, возрождающийся из пепла.

Древо в Буддизме
Ключевой фигурой в Буддизме является ца- ревич Сиддхартха Гаутама, который стал называться Буддой (пробудившимся), Буддой Шакьямуни, так как он достиг того состояния Просветления, к кото- рому стремится каждый буддист.
День рождения Будды Шакьямуни, 5 апре- ля, — национальный праздник в Японии, Тайланде, Мьянме Шри-Ланке и российской республике Кал- мыкия.
Так же Будда Шакьямуни является централь- ным действующим персонажем в других дхармиче- ских учениях — религии бон, индуизма, и в кришна- изме, где в поздние времена он был включен в число аватар (воплощений) верховного бога Вишну, вытес- нив брата Кришны, Балараму.
Когда царевич родился, сразу семь браминов предсказали его отцу, что если молодой принц оста- нется дома, то он станет великим правителем, кото- рый объединит Индию, но если он уйдет, то станет Буддой и откроет глаза мiру. Восьмой брамин объ- явил, что Гаутама, несомненно, станет Буддой, от- казавшись от мира после того, как увидит четыре знамения — старого, больного, умершего и святого. Правитель, боясь, что сын его покинет, оградил его от боли и страдания и окружил его всей возможной роскошью. К услгам Гаутамы было 3 дворца и теши- ли его 40 000 прекрасныхтанцовщиц.
Когда царевичу исполнилось 29 лет, он, на- рушив запрет отца покидать пределы царского сада, отправился на колеснице осматривать свои владе- ния, он по пути встретил, как и было предсказано, старого, больного и умершего. Проникшись к ним состраданием, Гаутама стал размышлять, как пре- одолеть этот неумолимый рок — удел всех живущих на земле смертных людей. Размышляя, он продолжил свой путь и встретил нищего монаха в шафрановом одеянии, с бритою головой просящего подаяние.
Воодушеалённый примером нищего мона- ха, Гаутама оставил дворец отца, молодую жену и новорождённого сына и встал на путь странствую- щего монаха. Он присоединился к группе из пяти странствующих аскетов и стал истощать себя по- стом и трудами так, что едва не умер. Осознав, что такой путь приведёт его лишь к смерти и новому перерождению, с такими же страданиями и мукой, он оставил своих попутчиков и пошел дальше один, ища нового пути к просетлению. Его спасла молодая крестьянка, накормившая его рисом и молоком.
После еды Гаутама сел под смоковницей и дал обет не сойти с этого места до тех пор, пока не до- стигнет просветления. Это дерево стало именовать- ся дерево Бодхи — дающее просветление.
Таким образом, царевич Гаутама просветился и достиг состояния Будды, медитируя под истинным Древом Жизни.
Это древо отождествляется буддистами и за- падными учёными, изучающими буддизм, со вполне определённым растением из семейства древовид- ных фикусов — священной фигой или смоковницей (лат. Ficus religiosa). Эти дерева отличаются огром- ной продолжительностью жизни, от 500 до 1500 лет. Говорят, где-то есть дерево, которому уже 2500 лет. Однако если то самое дерево под которым сидела вполне историческая личность, принц Гаутама, ро- дившийся в 563 году до Р.Х., до наших дней не со- хранилось, то откуда же оно — «Дерево Жизни»? Погодите! От этого дерева было взято семечко (или росток) и посажено в Индии, в городе Бодх-Гая. Из его семени в свою очередь выращено дерево, в Ану- радхапуре на Шли-Лаке, во времена царя Ашоки.
После смерти Ашоки по приказу царя Пушья- митры, противника буддизма, это дерево было унич- тожено, но от него сохранились семена и ростки из которых выросло новое древо, простоявшее 800 лет. Оно тоже было срублено в VI веке очередным бор- цом с буддизмом, бенгальским царём Шашангой. Вскоре из Анурадхапуры был доставлен ещё один росток из которого выросло дерево, простоявшее аж до 1876 года. Его повалила буря. Тогда из Анурадха- пуры в Бодх-Гаю был привезён ещё один росток, выросший в огромное развесистое древо, растущее до сих пор. Ну, чем не бессмертное «Древо Жизни» над Ардвисурьей, рассыпающее по всей земле семена?

Алтайские тюрки считают, что корни дре- ва Байтерек — это мiр душ предков, которых обе- регает бог Эрлик вместе со своей подругой Тенгри- Умай. Эрлику подчиняется нижняя зона мiра — духи предков. Эрлик является вечной опорой «Древа Жизни». Благодаря Эрлику так же происходит кру- говорот жизни в мiре.
Крымские татары «Древо жизни» называ- ют «Омюр Агач» (тур. омюр — мiр, вселенная, агъач
— дерево). У них «Омюр Агач» так же символ чело- веческого Рода, как Род у славян.
Казанские татары представляли «Древо жизни» с цветочными ветвями. Это дерево с птица- ми, трилистниками и розетками на стволе и ветвях. Каждая ветка — это так же человек общечеловече- ского Рода, а каждая птица, гнездящаяся в его ветвях
— человеческая душа.

В Средиземноморье
в эллинистическую эпоху
На рубеже Новой эры, с I в. до Р.Х. по I в. по- сле Р.Х. так же бытовало представление о священном
«Древе жизни» которое неразрывно было связано с богослужением. У Иудеев прообразом «Древа жиз- ни» был семисвечник — Минора, зажигавшаяся на все еврейские праздники. Особой была ханукальная Минора не в 7, а в 9 свечей.
Минора, по толкованию эллинистического философа Филона Александрийского, символизи-

ровала «Древо Жизни» в ветвях которого горели не- бесные светила: среднее — Солнце; слева — Сатурн, Юпитер и Марс; справа — Венера, Меркурий и Луна. Семирожковый светильник из Ветхозавет-

ной Скинии перешел и на престолы христианских храмов, где возжигается он до сих пор.

КАББАЛА
Дерево Сефирот.



Казалось бы особняком стоит «Дерево Жиз- ни» в Каббале. Ошибочно полагают, что Каббала это исключительно иудейское учение восходящее к Торе (Моисееву Пятикнижью) и ветхозаветной Библии. На самом деле Каббала — это эллинистический продукт — синтез античной философии и талму- дических учений. Понятие Сфирот (мн. ч. от «Сфи- ра» — ספירה) буквально обозначающее «шар, сфера» восходит к гностическим учениям истоком которых является неоплатонизм, процветавший в средизем- номорье на рубеже дохристианской и христианскойиз трактата Мордехая Крескаса (Филиппа де’Акуина). Франция 1625 г.
Сефиры — это 10 кругов, выстроенных в схему, представляющую из себя три колонки, три ствола: первый ствол, расположенный слева, назы- вается Ствол Строгости или Закона, в нём три круга: Бина (Разум), Гебура (Сила) и Ход (Слава). средний ствол называется Колонна Равновесия. Тут четыре сферы: Кэтер (Корона), Тиферет (Красота), Иезод (Основание) и Малькут (Царство). В правом столбе,